В тюрьме

— Всё равно что видеть себя со стороны в прошлом. Та же внутренняя борьба, то же мнимое раздвоение, тот же пафос показного надрыва, ничем не увенчивающийся? Её пациентка сидела напротив, не рискуя оторвать взор от кончиков собственных пальцев. Слова Фрейзер подтверждали худшие из её подозрений о собственных мотивациях.

Начало. Как-то одним майским днем после уроков в пятницу Мишка придя домой увидел маму и ее подругу тетю Свету, они сидели на кухне пили чай и что-то обсуждали. Миша поздоровался и пошел в свою комнату. Жили мама и Миша одни в небольшой двушке в Москве.

— Чем вы там… занимались… с Ванькой… — Да-а?! Ты что, подглядывала? — Угу… в щелку… — стыдливо покраснев сказала она, — ты ему… письку ртом… сосала! Бя-а-а! — Ой… ну… да-а… — я не знала пока как себя с ней вести, мы знакомы были пять минут, так что решила строить из себя обычную глуповатую милашку...

Я еще помню, когда не было малафьи, когда получил первый оргазм, он был таким сильным, и долгим и каждый раз стремлюсь его получить, но не всегда получается. Дрочу везде, где только придется, после школы, вообще, когда дома никого нет. Ты когда попробовал, это надеюсь не тайна? — Нет, не тайна, я...

Давайте я представлюсь. Меня зовут Артём, мне 19 лет, школа только-только осталась позади, и я сейчас что-то типа птицы вольного полета. Мама пилит меня тем, что мне надо готовиться к поступлению в универ, чтобы не забрали в армию, но я ее слушаю в пол-уха, мне сейчас гораздо интереснее сутками на...

— Ну, давай, племяш, за знакомство, — сказал дядя Валера, потирая руки. — Да тебе бы только повод, — проворчала тётя Вера. — Детям малиновой наливочки по стопочке, а я, пожалуй, вместе с тобой черёмуховой выпью. Малиновая оказалась настолько крепкой, что я поперхнулся. — Что, не пивал такой? Домашняя, это не то что ваша городская самопальная водка.

Обычного звонка из деревни, где, до поступления в медицинское училище, я жила с мамой, папой и соседкой — тётей Тамарой. Именно жила, спала, ела, слушалась, поскольку родители всегда были заняты, тётя Тома нянькалась со мной, словно старшая сестра-наставница.

Прощай снег – мой источник невероятного наслаждения! Но зима решила так просто не сдаваться и показать напоследок, что рано списывать её со счетов – в середине марта выпал снег. Я буквально прыгала от радости, глядя на непрекращающийся снегопад. А погода радовала ещё и тем, что было не холодно: 0 градусов.

Я уткнул лицо во что-то мягкое, проснулся. Открыл глаза и понял — обнимаю пуховую подушку. Первое, ко мне пришло, прогоняя дрему, то, что я мужчина, второе — буду им еще целый день. Вот такие мысли. С ними я встал и побежал на двор с переполненным мочевым пузырем.

Прыгнуть на скорости из поезда означало покалечиться, а то и погибнуть. Приходилось сидеть и ждать. Но что ждать? Что со мной будет? Поезд мог завезти меня на какую-нибудь товарную станцию, мог на какой-нибудь завод. И там и там наверняка есть охрана. И что мне делать в чужом городе голышом? Не зная где нахожусь, без денег, без помощи.

На уроках физкультуры стало оживленней, так как она заставляла крутиться и бегать всех, вышибая из нас последний дух. В общем, выматывала нас на своих уроках так, что на следующих уроках - мы просто засыпали за партами от усталости. Все жалобы классной даме не приводили ни к чему.

Представлю интересную картинку в своём воображении. Ты сидишь на кресле. Руки на подлокотниках, голова чуть наклонена, ножки широко раздвинуты... Прелестная картинка. С удовольствием бы присел напротив тебя на диван, с бокалом вина и не отрываясь глядел бы на твою промежность, на то как ты нежно п...

Лиза словно во сне перевернулась в прежнюю позу, в которой доктор осматривал её зеркалом.Послышался звук, характерный для надевания резиновых перчаток. Промежности коснулось, что-то скользкое и немного холодное. Элизабет машинально вздрогнула, пока не зная, как реагировать на это вторжение. Сперва было ощущение чего-то инородного.

Вон как глазки загорелись, губки облизнулись, сиськи ощетинились сосками, вот-вот лифчик пробьют. У её Коли пробоем грозит другое место, а на нашей перенаселенной даче найти укромный уголок проблемно... Даже у меня засвербило, пока пили чай, а Коля рассказывал свои последние пуско-наладочные анекдоты, те что можно, а не «совершенно секретно».

Это был маленький домик с шестью сотками земли товарищества советских огородников, времен Перестройки. Немного не доезжая, остановилась рядом с такими же частными участками, спрятав внедорожник за густой зеленью фруктовых деревьев и плодово-ягодных кустарников дачников.

Потом после нескольких малозначимых фраз выговорила с некоторым напряжением, словно извиняясь: — Мам, я вот сейчас чувствую себя немного неловко перед вами. — Ты о чём? — Я про ваш нудизм дома. — И в чем твоя неловкость? — Ну вроде как я одетая вмешиваюсь в ваш привычный образ жизни.

Комната. Полумрак. Огромная комната. Она лежала на полу, на небольшом коврике, которого как раз хватило для нее. Подняв голову, немного придя в себя, она огляделась. Он лежал на кровати. Нет не правильно. Он возлежал на огромном ложе посреди этой комнаты. Огромная комната, в которой только одна огромная кровать — Ложе! Странная комната.

Вспомнился вчерашний вечер, наш поцелуй, ощущения от её ладошки, ласкающей меня изнутри. Рука непроизвольно потянулась к моей ненасытной писечке. -У-ууу…, - недовольно буркнула я. Поласкаться не получилось - я вся была в песке, киска моя в песке… Такое ощущение, что песок был даже внутри меня. Я привстала на локте и посмотрела на спящую рядом Аньку.

Начнем сначала. Мне тридца...цать!!! Уже лучше, но не полегчало... В зеркале на меня уставилась взрослая, бесстыдно обнаженная женщина с округлыми глазками и разинутым до придела ртом, без помады. Словно она еще вчера не знала, что сегодня ей стукнет...

Легкая пульсация на висках и пересохшее горло напомнили ей, что накануне вечером она слишком увлеклась алкоголем. Вспоминая события этой самой дикой в ее жизни вечеринки, она не могла не покраснеть. Джанет считала себя довольно предприимчивой по сравнению с другими девушками, но вчера вечером.. .